Любовная лирика в поэзии ахматовой. Тема любви в лирике Анны Ахматовой. Особенности любовной лирики. (Ахматова Анна). Я гибель накликала милым

Творческий путь Анны Ахматовой начался в 1912 году со сборника «Вечер», причем подавляющее большинство ранних стихотворений было посвящено любви. Но в этой вечной, неоднократно обыгранной теме поэтесса «серебряного века» проявила себя новатором. Почти каждое ее произведение – роман в миниатюре. Поэтесса будто вырывает небольшой эпизод из целой истории, показывает любовь в состоянии кризиса, и чувство приобретает предельную остроту.

Стихотворения Ахматовой о любви это чаще всего стихотворения о разрыве.

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

В них и напряженная тишина, и крик боли, и муки разбитого сердца, и переживания покинутой женщины. Однако в ее стихотворениях нет слабости и надломленности, напротив, лирическая героиня проявляет невероятную силу духа. Она и женственная, и мужественная одновременно.

Этот глубокий и сложный образ требует от поэта большого мастерства. Но Ахматова, кажется, легко с этим справляется. Всего в нескольких коротких четверостишьях ей удается передать психологизм лирической героини в мельчайших подробностях. И главным средством создания образа персонажа выступают вещи. Мелочи, такие как, например, перчатка, надетая на другую руку, позеленевшая медь на рукомойнике, забытый хлыстик, читатель запоминает сразу и надолго. Описание предметов показывает внутреннее состояние лирического героя, поэтому ни одна вещь в стихотворениях Ахматовой не случайна: «Так беспомощно грудь холодела, // Но шаги мои были легки.// Я на правую руку надела// Перчатку с левой руки». Это отрывок их стихотворения «Песня последней встречи», но как удивительно здесь проявляется эта образность поэтической речи Ахматовой. Автор будто говорит одно слово, а читатель сам заканчивает фразу. Героиня надела перчатку не на ту руку, и в этом жесте проявилась растерянность, беспомощность, отрешенность несчастной женщины от внешнего мира. Все это сложно передать обычными словами, это нужно только представлять и чувствовать.

Любовь в лирике Ахматовой никогда не предстает в ее спокойном состоянии. Очень часто вместе с отчаянием, болью, безысходностью в лирической героине просыпаются мысли о смерти. Тогда Ахматова внутреннее состояние своего персонажа передает через пейзаж. В той же «Песне последней встречи», лирическая героиня чувствует единение с природой, она в «шепоте осеннем» видит родственную душу. Ветер тихо шепчет: «Я обманут моей унылой, // Переменчивой, злой судьбой…», а она понимающе отвечает «Милый, милый, - и я тоже. Умру с тобой!». Гибель человеческой души происходит параллельно с гибелью природы, поэтому образ осени не редко встречается в стихотворениях Ахматовой. В произведении «Заплаканная осень, как вдова…» время года олицетворяется, предстает перед нами «в одеждах черных» и рыдает беспрерывно, «перебирая мужнины слова». Слияние лирической героини с осенью также говорит о внутреннем умирании обиженной женщины.

Своими стихотворениями Ахматова доказывает, что в душе тоже может наступить осень с ее пронзительным холодом и нескончаемыми дождями. Любовь в лирике поэтессы всегда дисгармонична, она наполнена глубочайшим драматизмом, ощущением безысходности и предчувствием приближающейся катастрофы. Но в этом проявляется волевое и храброе женское лицо. В одном из своих стихотворений Ахматова пишет: «Я научила женщин говорить». Действительно, ее творчество откровенно и правдиво показывает глубину внутреннего мира простой женщины.

Обновлено: 2018-03-02

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Молюсь оконному лучу -

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня я с утра молчу

А сердце - пополам.

На рукомойнике моей

Позеленела медь.

Но так играет луч на нем,

Что весело глядеть.

Такой невинный и простой

В вечерней тишине,

Но в этой храмине пустой

Он словно праздник золотой

И утешенье мне.

1909 г.

Стихи Анны Ахматовой можно рассматривать как спрессованные романы. Именно эти черты оказались наиболее прочными и определяющими в эволюции ахматовской поэзии. Огромная стойкость личности поэта и воля к жизни сыграли роль в ее поэзии.

Поэтесса обладала необычайной способностью видеть поэзию в обычной жизни - это был ее талант, дарованный самой природой. Критики отмечают, что любовные драмы Анны Андреевны проходят нитью через ее стихи: нет разъяснений и комментариев, слов очень мало, и каждое из них несет большую психологическую нагрузку. Автор предлагает читателю самому, через собственный опыт переживаний, составить образ своей тайной драмы, сотворить скрытый в глубинах души сюжет.

«Молюсь оконному лучу…», - в строчке из трех слов слышна неугасающая боль, желание и растерянность, взгляд ищет хоть какое-то успокоение в солнечном луче. И не надо стараться расшифровать строчку, поскольку конкретная расшифровка может повредить силе стихотворения, она сузит сюжет и лишит глубины произведение, исказив тем самым образ, созданный автором в сознании читателя. Ахматовская мудрость миниатюры велика, и заключается она в том, что говорит о целебной для души силе природы и окружающего нас мира. Всего лишь солнечный луч: «такой невинный и простой», - с одинаковой лаской освещающий и рукомойник, и человеческую душу, именно это является смысловым центром, основой всего ахматовского стихотворения.

Лирика поэтессы проста и великолепна в своей простоте. Ее первые книги «Четки», «Вечер», «Белая стая» - посвящены лирике любви. Анна Андреевна - новатор-художник в этой вечной, многократно разыгранной теме. Свежесть любовной лирики поэтессы в ее незавершенности и похожести на маленький роман, или страничку из романа, а, может, выдранный кусок из этой странички. Нет начала, нет конца - автор незримо предлагает читателю самому составить сценку с двумя актерами.

Стихи Ахматовой подобны «гейзеру», это стихи-фрагменты, как сильное чувство, вырывающееся наружу из тяжелого плена молчания, отчаяния, терпения, безнадежности. Поэтесса любит фрагментарность в своих произведениях, поскольку она придает изображению некую документальность происходящего: как будто отрывок разговора двух влюбленных; оброненная записная книжка, не предназначенная для чтения; подслушанные обрывки воспоминаний героя. Поэтесса предоставляет возможность читателю заглянуть в чужой мир, чужую драму, как будто ненароком, как будто вопреки намерениям автора, впускающего невольную нескромность читателя. Очень часто стихи Ахматовой и походят на обрывки записей в дневнике. Такие «дневниковые» записи автора включают двух, трех, а иногда и четырех лиц, описывают черты интерьера, скромный пейзаж - но при всем этом, сохраняя фрагментарность, очень похожую на «романтическую страничку». И этим мудра и прекрасна миниатюра Анны Ахматовой.

Чуть ли не сразу после выхода ее первой книги, а после «Белой стаи» и «Четок», как-то особенно заговорили о «загадке Ахматовой». Любовный роман поэтессы это эпоха, по-своему озвученная и переиначенная автором в произведениях. В стихах Анны Андреевны звучит нота тревоги и печали, имеющих более широкую роль, чем собственная судьба. Именно поэтому любовная лирика Ахматовой в предреволюционные и послереволюционные годы завоевывает новые и новые читательские круги, а впоследствии, и поколения. Ее произведения - объект внимания и восхищения, они преклоняют перед собой тонких ценителей высокой поэзии. Ее лирика женской любви хрупкая и нежная, словно роза, скованная льдом во времени.

Характер ахматовской лирики подобен поэзии любви, неиссякаемой и вечно манящей темы, всегда интересной и близкой людям. Поэтесса внесла свои скромные коррективы в самый масштаб этого вечного и прекрасного бессмертного чувства, буквально пронизала его высокими идеями и целями. Ахматова внесла в мир взаимоотношений женщины и мужчины благородную идею равенства в сфере чувств и подлинной деятельности.

Сжала руки под темной вуалью...

«Отчего ты сегодня бледна?»

-- Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот...

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру».

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

Это характернейшее стихотворение из книги «Вечер», в котором разнообразно представлены коллизии непростых отношений между мужчиной и женщиной. В данном случае женщина, охваченная внезапным состраданием и острой жалостью, признает свою вину перед тем, кого она заставляет страдать. Разговор ведется с невидимым собеседником - очевидно, с собственной совестью, так как собеседник этот знает о бледности героини, закрывающей лицо и вуалью и руками. Ответом на вопрос: «Отчего ты сегодня бледна?» - и является рассказ о конце последнего свидания с «ним». Нет ни имени, ни - пока - других «опознавательных» признаков героя, читатель должен удовлетвориться лишь тем, что это очень хорошо известный героине и важный для нее человек. Опущен весь разговор, его содержание сконцентрировано в одной метафоре «...я терпкой печалью / Напоила его допьяна». Печалью «напоили» его, но сейчас страдает она, в этом виноватая, способная переживать за другого, раскаиваться в причиненном ему зле. Метафора перерастает в скрытое сравнение: напоенный «допьяна» «вышел, шатаясь», но это не снижение героя, ведь он только как пьяный, выбитый из равновесия.

Поэт после его ухода видит то, чего героиня видеть не может, - его Мимику: «Искривился мучительно рот», - как внутренний собеседник видел ее скрытую бледность. Столь же допустимо другое толкование: сначала страдальческое выражение появилось на лице, потом вышел, шатаясь, но в восприятии смятенной героини все перепуталось, она рассказывает сама себе, вспоминает происшедшее («Как забуду?»), не управляя потоком собственной памяти, выделяя самые напряженные внешние моменты события. Непосредственно гамму охвативших ее чувств передать нельзя, поэтому говорится лишь про вызванный ими поступок. «Я сбежала, перил не касаясь», / Я бежала за ним до ворот». Повторение глагола в столь емком, из трех четверостиший, стихотворении, где Ахматова экономит даже на местоимениях, подчеркивает силу внутреннего перелома, происшедшего в героине. «Перил не касаясь», то есть стремительно, без всякой осторожности, не думая о себе, - это акмеистически точная, психологически насыщенная внутренняя деталь.

Здесь поэт, видящий эту деталь поведения героини, уже явно отделен от нее, вряд ли способной фиксировать в своем сознании такие частности.

В третьей строфе есть еще одно, по сути, уже четвертое указание на стремительность этого бега: «Задыхаясь, я крикнула...». Из сдавленного горла вырывается только крик. И в конце первого стиха последней строфы повисает слово «шутка», отделенное от завершения фразы сильным стихотворным переносом, тем самым резко выделенное. Ясно, что все предыдущее было всерьез, что героиня неловко, не думая пытается опровергнуть ранее сказанные жестокие слова. В этом контексте ничего веселого в слове «шутка» нет; наоборот, сама героиня тут же, непоследовательно, переходит к предельно серьезным словам: «Шутка / Все, что было. Уйдешь, я умру» (вновь словесная экономия, опущено даже «Если ты...»). В этот момент она верит в то, что говорит. Но он, как мы догадываемся, только что выслушавший гораздо больше совсем другого, уже не верит, лишь благородно изображает спокойствие, что отражается на лице в виде страшной маски (опять его мимика): «Улыбнулся спокойно и жутко» (излюбленный ахматовский синтаксический прием - оксюморон, сочетание несочетаемого). Он не вернется, но принесшую ему такое горе женщину по-прежнему любит, заботится о ней, просит ее, разгоряченную, уйти со двора: «И сказал мне: «Не стой на ветру».

Местоимение «мне» здесь как бы дважды лишнее. Герою обращаться больше не к кому, а схема 3-стопного анапеста не предполагает на этом месте слова с ударением. Но тем оно важнее. Это односложное слово задерживает темп и ритм речи, обращает на себя внимание: так сказал мне, такой мне, несмотря на то, что я такая. Благодаря тончайшим нюансам мы многое додумываем, понимаем то, что прямо не сказано. Настоящее искусство предполагает именно такое восприятие.

Сочинение

Заметно меняется в 20-30-е годы по сравнению с ранними книгами тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой и о котором многие писали как о главном открытии достижении поэтессы.

Оттого что лирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного двадцатилетия постоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые, раньше не свойственные ей области, любовный роман, не перестав быть главенствующим, все же занял теперь в ней лишь одну из поэтических территорий. Однако инерция читательского восприятия была настолько велика, что Ахматова и в эти годы, ознаменованные обращением ее к гражданской, философской и публицистической лирике, все же представлялась глазам большинства как только и исключительно художник любовного чувства. Мы понимаем, что это было далеко не так.

Разумеется, расширение диапазона поэзии, явившееся следствием перемен в миропонимании и мироощущении поэтессы, не могло, в свою очередь, не повлиять на тональность и характер собственно любовной лирики. Правда, некоторые характерные ее особенности остались прежними. Любовный эпизод, например, как и раньше, выступает перед нами в своеобразном ахматовском обличье: он, в частности, никогда последовательно не развернут, в нем обычно нет ни конца, ни начала; любовное признание, отчаяние или мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся читателю как бы обрывком случайно подслушанного разговора, который начался не при нас и завершения которого мы тоже не услышим:

А, ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня.
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе страшный подарок
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят.
Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь
И ночей наших пламенным чадом
Я к тебе никогда не вернусь".

Эта особенность ахматовской любовной лирики, полной недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую, хочется сказать, хемингуэевскую, глубину подтекста, придает ей истинную своеобразность. Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, да и не может дополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - по торопливой азбуке любви. Подразумевается, что степень душевной близости чудодейственно поможет нам понять как недостающие звенья, так и общий смысл только что происшедшей драмы. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности и сердечной открытости этой лирики, что кажется неожиданным и парадоксальным, если вспомнить ее одновременную закодированность и субъективность.

" Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.
Я-то вольная. Все мне забава,
Ночью Муза слетит утешать,
А на утро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.
Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад...
Черный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.
Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать? "

Цветаева как-то писала, что настоящие стихи быт обычно "перемалывают", подобно тому как цветок, радующий нас красотой и изяществом, гармонией и чистотой, тоже "перемолол" черную землю. Она горячо протестовала против попыток иных критиков или литературоведов, а равно и читателей обязательно докопаться до земли, до того перегноя жизни, что послужил "пищей" для возникновения красоты цветка. С этой точки зрения она страстно протестовала против обязательного и буквалистского комментирования. В известной мере она, конечно, права. Так ли нам уж важно, что послужило житейской первопричиной для возникновения стихотворения "Кое-как удалось разлучиться... "? Может быть, Ахматова имела в виду разрыв отношений со своим вторым мужем В. Шилейко, поэтом, переводчиком и ученым-ассирологом, за которого она вышла замуж после своего развода с Н. Гумилевым? А может быть, она имела в виду свой роман с известным композитором Артуром Лурье?.. Могли быть и другие конкретные поводы, знание которых, конечно, может удовлетворить наше любопытство. Ахматова, как видим, не дает нам ни малейшей возможности догадаться и судить о конкретной жизненной ситуации, продиктовавшей ей это стихотворение. Но, возможно, как раз по этой причине - по своей как бы зашифрованности и непроясненности - оно приобретает смысл, разом приложимый ко многим другим судьбам исходным, а иногда и совсем несходным ситуациям. Главное в стихотворении, что нас захватывает, это страстная напряженность чувства, его ураганность, а также и та беспрекословность решений, которая вырисовывает перед нашими глазами личность незаурядную и сильную.

О том же и почти так же говорит и другое стихотворение, относящееся к тому же году, что и только что процитированное:
Пусть голоса органа снова грянут,
Как первая весенняя гроза;
Из-за плеча твоей невесты глянут
Мои полузакрытые глаза.
Прощай, прощай, будь счастлив, друг прекрасный,
Верну тебе твой радостный обет,
Но берегись твоей подруге страстной
Поведать мой неповторимый бред, -
Затем, что он пронижет жгучим ядом
Ваш благостный, ваш радостный союз...
А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанья муз.

А. Блок в своих "Записных книжках" приводит высказывание Дж. Рескина, которое отчасти проливает свет на эту особенность лирики Ахматовой. "Благотворное действие искусства, - писал Дж. Рескин, - обусловлено (также, кроме дидактичности) его особым даром сокрытия неведомой истины, до которой вы доберетесь только путем терпеливого откапывания; истина эта запрятана и заперта нарочно для того, чтобы вы не могли достать ее, пока не скуете, предварительно, подходящий ключ в своем горниле".
Ахматова не боится быть откровенной в своих интимных признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шифром любви. Поэтому она не считает нужным что-либо объяснять и дополнительно описывать. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять, позволяет ей быть лапидарной, нераспространенной и многозначительной.

Эта особенность, как видим, полностью сохраняется и в лирике 20-30 -х годов. Сохраняется и предельная концентрированность содержания самого эпизода, лежащего в основе стихотворения. У Ахматовой никогда не было вялых, аморфных или описательных любовных стихов. Они всегда драматичны и предельно напряженны, смятенны. У нее редкие стихи, описывающие радость установившейся, безбурной и безоблачной любви; Муза приходит к ней лишь в самые кульминационные моменты, переживаемые чувством, когда оно или предано, или иссякает:...
Тебе я милой не была,
Ты мне постыл. А пытка длилась,
И как преступница томилась
Любовь, исполненная зла.
То словно брат. Молчишь, сердит.
Но если встретимся глазами
Тебе клянусь я небесами,
В огне расплавится гранит.

Словом, мы всегда присутствуем как бы при яркой, молнийной вспышке, при самосгорании и обугливании патетически огромной, испепеляющей страсти, пронзающей все существо человека и эхом отдающейся по великим безмолвным пространствам, с библейской, торжественной молчаливостью окружающим его в этот священный вневременной час.

Сама Ахматова не однажды ассоциировала волнения своей любви с великой и нетленной "Песнью Песней" из Библии.
А в Библии красный клиновый лист
Заложен на Песне Песней...

Анна Андреевна Ахматова – тончайший лирик и великая русская поэтесса, которая раскрыла в своих произведениях изобильный и щедрый духовный мир женщины, ее страдания, переживания, тонкость и нежность, величие и глубину. Ахматова в стихах о любви показала, как самоотверженно, ярко, искренне, горько и страстно любят женщины в отличие от рассудочных мужчин.

Анна Андреевна писала о самом тайном и сокровенном – о Любви – “пятом времени года”. Это время, когда человеческая душа парит и стремится совершенствоваться, время когда человек набирает новые силы, живет с энтузиазмом, рассветает, преображается, готов к переменам, к к сумасшедшим поступкам, когда он способен дарить счастье и любовь. Стихи Ахматовой о любви показали смысл любви, ее исцеляющую силу, которая может изменить судьбу русской женщины!

Анна Ахматова была поэтессой, родившейся в России, первой супругой Гумилёва Николая. На границе столетий, когда столкнулись две мировые войны, перед тем, как наступила революция, в России начала появляться, вероятно, поэзия в виде произведения, написанная Анной Ахматовой, которая приобрела больше значения в литературе. Любовная тема в стихах Анны Ахматовой выдела больше значимости, чем по-традиции в принятых представлениях.

Ахматовское выражение лирики является важной и непременной частью в русской культуре нации. Она оказалась одной из тех, которую переполняет желание жить, не потеряла своей свежести на ветвях дерева поэзии русских поэтов. У Ахматовой при прочтении стихов о любви вспоминается Тютчев. Его бурно протекающие страсти выражены в роковом поединке. Это все воскресила Ахматова. Черты схожести станут ещё заметнее, при воспоминании, что она является импровизатором, подобно Тютчеву, в своих стихах и чувствах.

Ахматова не раз рассуждает на счет того, что она не представляет себе, как можно сочинять, составив ранее план, который раньше подготовлен. Время от времени ей казалось, что за ее посетила муза. Интимность лирики и стихи Анны Ахматовой о любви пронизаны одной уникальной чертой.

Из уст Ахматовой слышен разговор женщины, ставшей лирическим персонажем из объекта чувства поэта. При всем, в интимной лирике чувствуется проявление гражданской поэзии.

Утешение? “Утешение”

В период Первой мировой войны большую популярность имел стих “Утешение”. Стих Ахматовой о том, что она услышала голос, который стал звать, утешая, во время революции был самым ярким ее произведений. В нем выражены проявления страсти интеллигентных людей, которые делали ошибки, колебались, ходили в мучениях, искали, но не могли найти, но в результате делали выбор, не решаясь оставить свой народ и страну. На время разрухи после революции, когда надо было голодать, начался второй период, в котором развивалось творческая деятельность Анны Ахматовой.

В стихе, в котором сказано, что все расхитили, предали, продали, поэтессой благословляется новое проявление жизненной мудрости. Время, когда шли тридцатые года, пропитанные драматизмом, переполняло ощущение надвигающейся войны, которая была новой трагедией. На фоне ужасных военных действий и лично перенесенных страданий, поэтесса решила воспользоваться источниками, пронизанными народным плачем из фольклора и мотивам библии. Так прошла волна с бурным всплеском в творческой деятельности Ахматовой, ставшего разоблачением первых двух войн и преступных действий властей, не поддерживающих свой народ.

К этому времени принадлежат стихи о знамени врага, клятве, проявлении мужества и другие. Сквозь творческую деятельность Ахматовой прошлась тема молитвы. В своих первых произведениях она просит Бога о том, чтобы он даровал вдохновение и любовь.

Молитва или стих?

Кода шла эпоха Первой мировой войны, во время молитвы Ахматова просит за всю Россию. Мотив молитвы, которая используется при поминках, заметен в стихе, где говориться, что она осталась одна. Стих о причитании входит в жанр молитвы, в которой плачут. Уже перед завершением собственной жизни, когда Ахматовой удалось обрести состояние спокойствия внутри себя, она восприняла крест и молитву в качестве источника для жизни человека.

Ахматова смогла отнять у деятелей литературоведения наличие возможности изучать биографию личной лирической любви. Много кто пытался угадать, в чем скрыта тайна стихов, так легко написанных, без красивых эпитетов, полных изысканности, вызывающих находок новаторов. В них сочеталось то, что нереально сочетать. Анна Ахматава стихи о любви писала так, что в них сгорала катастрофа с тектоническим характером, и одновременно процветала мудрость библии.

Стихи Анны Ахматовой о любви стали до такой степени совершенными, что может показаться, что ее творческой деятельности абсолютно не характерно то, что Блоком называлось «вознесением души под землей». Анне Ахматовой нередко вспоминается загоревшая Муза, которая ей продиктовала, что нужно лишь вовремя сделать запись «без ошибки». То, что пришлось пережить Ахматовой, затем в «календарном двадцатом веке» и не могло сниться людям двадцать первого века.

РЕФЕРАТ

на тему:

«ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА А.АХМАТОВОЙ»

Ржавеет золото, и истлевает сталь,

Крошится мрамор. К смерти все готово.

Всего прочнее на земле - печаль

И долговечней – царственное слово.

А.Ахматова

Первые стихи Анны Ахматовой появились в России в 1911 году в журнале "Аполлон". Почти сразу же Ахматова была поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов.

А. А. Ахматова жила и творила в очень сложное время, время катастроф и социальных потрясений, революций и войн. Поэтам в России в ту бурную эпоху, когда люди забывали, что такое свобода, часто приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью.
Но несмотря на все эти обстоятельства, поэты по-прежнему продолжали творить чудеса: создавались чудесные строки и строфы.
Источником вдохновения для Ахматовой стала Родина, Россия, поруганная, но от этого ставшая еще ближе ей и роднее. Анна Ахматова не смогла уехать в эмиграцию, она знала, что только в России может творить, что именно в России нужна ее поэзия.

Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.

В известном произведении “Все расхищено, предано, продано...” (1921), первая строчка которого цитировалась много раз для доказательства мысли о враждебном отношении поэтессы к советскому обществу и революции, даже в нем можно было услышать ее доброжелательное любопытство и несомненный интерес к новой жизни:

Bсe-расхищено, предано, продано,

Черной смерти мелькало крыло,

Все голодной тоскою изглодано,

Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми

Небывалый под городом лес,

Ночью блещет созвездьями новыми

Глубь прозрачных июльских небес,-

И так близко подходит чудесное

К развалившимся грязным домам...

Никому, никому не известное,

Но от века желанное нам.

Это-1921 год, разруха, голод, самый конец гражданской войны, из которой страна выходила с неимоверным напряжением сил. Старый мир был разрушен, новый только еще начинал жить. Для Ахматовой и тех, кого она в этом стихотворении объединяет вместе с собой, разрушенное прошлое было хорошо обжитым и знакомым домом. И все же внутренняя сила жизни заставила ее посреди обломков старого мира произнести слова, благословляющие вечную в своей прелести и мудрую новизну жизни. Стихотворение по сути своей оптимистично, оно излучает свет и радость, предвкушение жизни, которая словно бы начинается сначала.

Лирика Анны Ахматовой ее первых книг «Вечер», «Четки» и «Белая стая» почти исключительно лирика любви.

Семь лет длился роман Анны Ахматовой и Льва Гумилева. Запутанные, изломанные, на гране надрыва-разрыва отношения с Гумилевым навсегда определили для Анны Ахматовой модель ее отношений с мужчинами. Она всегда будет влюбляться только тогда, когда поверх сущности, земной, реальной увидит загадку. Она ее волновала, она стремилась разгадать ее, она ее воспевала. Она говорила о любви, как о понятии высшем, почти религиозном. И сама же - за редчайшим исключением –резко обрывала роман, если он грозил перейти в будничное, привычное существование…

Пусть даже вылета мне нет

Из стаи лебединой,

Увы, лирический поэт

Обязан быть мужчиной!

Иначе все пойдет вверх дном

До часа расставанья:

И сад не в сад, и дом не в дом,

Свиданье – не в свиданье!

Ее сердце как бы искало гибели, искало мучений. 25 апреля 1910 года Анна Горенко и Николай Гумилев обвенчаны в Николаевской церкви под Киевом, а в мае уезжают в свадебное путешествие в Париж. А уже на следующий год в печати появляются первые стихи Анны Ахматовой. В 1911 году выходит стихотворный сборник «Вечер» -первенец поэтессы. Сборник, пронизанный болью любящей и обманутой женщины

Я не любви твоей прошу-

Она теперь в надежном месте.

Поверь, что я твоей невесте

Ревнивых писем не пишу….

Ахматова писала о несчастной любви. Она была создана для счастья, но не находила его. Наверное, потому, что сама понимала: «Быть поэтом женщине -нелепость».

Женщина –поэт с ее любовной жаждой… Ведь для утоления этой жажды мало, чтобы мужчина любил: женщина- поэт страдает от скудности простой любви. Для утоления такой «бессмертной страсти» Ахматова искала равнозначности, равноценности в любви.

От любви твоей загадочной

Как от боли в крик кричу,

Стала желтой и припадочной,

Еле ноги волочу…

В августе 1914 года Гумилев добровольцем уходит на фронт. Анна Ахматова разочаровалась в любви Николая Гумилева. Да и Гумилев немало вытерпел за счастье быть мужем Ахматовой.

И сердце то уже не отзовется

Все кончено…

И песнь моя несется

В пустую ночь, где больше нет тебя

Ахматова в своих стихах является в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой.
Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир поэзии, оказывается основным нервом, идеей и принципом. Это любовь. В одном из своих стихотворений Ахматова называла любовь "пятым временем года". Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту, проявляясь в предельном кризисном выражении - взлета или падения, первой встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертельной тоски. Потому Ахматова так тяготеет к лирической новелле с неожиданным концом психологического сюжета, жутковатой и таинственной ("Город сгинул", "Новогодняя баллада").
Обычно ее стихи - начало драмы, или только ее кульминация, а чаще финал и окончание. Она опиралась на богатый опыт русской уже не только поэзии, но и прозы:

Слава тебе, безысходная боль,
Умер вчера сероглазый король.
А за окном шелестят тополя:
Нет на земле твоего короля...

Стихи Ахматовой несут особую стихию любви-жалости:

О нет, я не тебя любила,
Палила сладостным огнем,
Так объясни, какая сила
В печальном имени твоем.

В сложной музыке ахматовской лирики, в ее едва мерцающей глубине, в подсознании постоянно жила и давала о себе знать особая, пугающая дисгармония, смущавшая саму Ахматову. Она писала впоследствии в "Поэме без героя", что постоянно слышала непонятный гул, как бы некое подземное клокотание, сдвиги и трение тех первоначальных твердых пород, на которых извечно и надежно зиждилась жизнь, но которые стали терять устойчивость и равновесие. Самым первым предвестием такого тревожного ощущения было стихотворение "Первое возвращение" с его образами смертельного сна, савана и погребального звона и с общим ощущением резкой и бесповоротной перемены, происшедшей в самом воздухе времени.
Лирика Ахматовой с течением времени, завоевывала все новые и новые читательские круги и поколения и, не переставая быть объектом восхищенного внимания тонких ценителей, явно выходила из, казалось бы, предназначенного ей узкого круга читателей.
Советская поэзия первых лет Октября и гражданской
войны, занятая грандиозными задачами ниспровержения старого мира, предпочитавшая говорить не столько о человеке, сколько о человечестве или во всяком случае о массе, была первоначально недостаточно внимательной к микромиру интимных чувств, относя их в порыве революционного пуританизма к разряду социально небезопасных буржуазных предрассудков. Лирика Ахматовой, по всем законам логики, должна была затеряться и бесследно исчезнуть. Но этого не произошло.

Молодые читатели новой, пролетарской, встававшей на социалистический путь Советской России, работницы и рабфаковцы, красноармейки и красноармейцы - все эти люди, такие далекие и враждебные самому миру, оплаканному в ахматовских стихах, тем не менее заметили и прочли изящно изданные томики ее стихов.

Лирика Анны Ахматовой меняется в 20-30-е годы по сравнению с ранними книгами. Эти годы отмечены исключительной напряженностью творчества. Ахматова, по-прежнему, оставалась неведомой для читателя и потому как бы исчезнувшей из читательского и литературного мира.

Лирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного
двадцатилетия постоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые,
раньше не свойственные ей области, любовный роман, не перестав быть главенствующим, все же занял теперь в ней лишь одну из поэтических территорий. Однако инерция читательского восприятия была настолько велика, что Ахматова и в эти годы, ознаменованные обращением ее к гражданской, философской и публицистической лирике, все же представлялась глазам большинства как только и исключительно художник любовного чувства.

Расширение диапазона поэзии, явившееся следствием перемен в
миропонимании и мироощущении поэтессы, не могло, в свою очередь, не повлиять на тональность и характер собственно любовной лирики. Правда, некоторые характерные ее особенности остались прежними.

Любовный эпизод, как и раньше, выступает перед нами в своеобразном ахматовском обличье: он никогда последовательно не развернут, в нем обычно нет ни конца, ни начала; любовное признание, отчаяние или мольба, составляющие стихотворение, кажутся как бы обрывком случайно подслушанного разговора, который начался не при нас и завершения которого мы тоже не услышим:
" А, ты думал - я тоже такая,

Что можно забыть меня.

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок

В наговорной воде корешок
И пришлю тебе страшный подарок

Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят.

Ни стоном, ни взглядом

Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

И ночей наших пламенным чадом

Я к тебе никогда не вернусь".

Эта особенность ахматовской любовной лирики, полной недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую глубину подтекста, придает ей истинную своеобразность. Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - по торопливой азбуке любви. Подразумевается, что степень душевной близости чудодейственно поможет нам понять как недостающие звенья, так и общий смысл только что происшедшей драмы. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности и сердечной открытости этой лирики..

" Кое-как удалось разлучиться

И постылый огонь потушить.

Враг мой вечный, пора научиться

Вам кого-нибудь вправду любить.

Я-то вольная.

Все мне забава,

Ночью Муза слетит утешать,

А на утро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит

И, уйдя, оглянуться назад...

Черный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку

И забвение, как благодать.

Но, скажи мне, на крестную муку

Ты другую посмеешь послать?"

Стихотворение захватывает. Страстная напряженность чувства, его ураганность вырисовывает перед нашими глазами личность незаурядную и сильную.
О том же и почти так же говорит и другое стихотворение, относящееся к
тому же году, что и только что процитированное:

Как первая весенняя гроза;

Из-за плеча твоей невесты глянут

Мои полузакрытые глаза

Прощай, прощай, будь счастлив, друг прекрасный,

Верну тебе твой радостный обет,

Но берегись твоей подруге страстной

Поведать мой неповторимый бред,-

Затем, что он пронижет жгучим ядом

Ваш благостный, ваш радостный союз..

А я иду владеть чудесным садом,

Где шелест трав и восклицанья муз.

Ахматова не боится быть откровенной в своих интимных признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шифром любви. Поэтому она не считает нужным что-либо объяснять и дополнительно описывать. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять. У Ахматовой никогда не было вялых, аморфных или описательных любовных стихов. Они всегда драматичны и предельно напряженны, смятенны. У нее редкие стихи, описывающие радость установившейся, безбурной и безоблачной любви; Муза приходит к ней лишь в самые кульминационные моменты, переживаемые чувством, когда оно или предано, или иссякает:...

Тебе я милой не была,

Ты мне постыл.

А пытка длилась,

И как преступница томилась

Любовь, исполненная зла

То словно брат.

Молчишь, сердит.
Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит.

Словом, мы всегда присутствуем как бы при яркой, молнийной вспышке, при самосгорании и обугливании патетически огромной, испепеляющей страсти, пронзающей все существо человека. Сама Ахматова не однажды ассоциировала волнения своей любви с великой и нетленной "Песнью Песней" из Библии.

А в Библии красный клиновый лист

Заложен на Песне Песней...

Стихи Ахматовой о любви - все! - патетичны.. А. Блок сказал по поводу некоторых ахматовских стихов, что она пишет перед мужчиной, а надо бы перед Богом...
Ее стихи, посвященные любви идут по самым вершинам человеческого духа. Наполнившись огромным одержанием, любовь стала не только несравненно более богатой и многоцветной, но - и по-настоящему трагедийной. Библейская, торжественная приподнятость ахматовских любовных стихов этого периода объясняется подлинной высотой, торжественностью и патетичностью заключенного в них чувства. Вот хотя бы одно из подобных стихотворений:

Небывалая осень построила купол высокий,
Был приказ облакам этот купол собой не темнить.
И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,
А куда провалились студеные, влажные дни?
Изумрудною стала вода замутненных каналов,
И крапива запахла, как розы, но только сильней.
Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,
Их запомнили все мы до конца наших дней.
Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,

И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,

Что казалось-сейчас забелеет прозрачный подснежник...

Вот когда подошел ты, спокойный к крыльцу моему.

Трудно назвать в мировой поэзии более триумфальное и патетическое изображение того, как приближается возлюбленный. Это поистине явление Любви глазам восторженного Мира!
Любовная лирика Ахматовой неизбежно приводит к воспоминаниям о Тютчеве. Бурное столкновение страстей, тютчевский "поединок роковой" – все это воскресло именно у Ахматовой. Она, как и Тютчев, импровизатор - и в своем чувстве, и в своем стихе. Много раз Ахматова говорила о первостепенном значении для нее чистого вдохновения, о том, что она не представляет, как можно писать по заранее обдуманному плану, что ей кажется, будто временами за плечами у нее стоит Муза...

И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.

Она не раз повторяла эту мысль. Так, еще в стихотворении "Муза" (1924), вошедшем в цикл "Тайны ремесла", Ахматова писала:

Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода

Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла.

Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.

Ей говорю:"

Ты ль Данту диктовала

Страницы Ада?"

Отвечает: "Я".

О том же и в стихотворении 1956 года "Сон":

Чем отплачу за царственный подарок?

Куда идти и с кем торжествовать?

И вот пишу как прежде, без помарок,

Мои стихи в сожженную тетрадь.

Это не означает, что она не переделывала стихов. Много раз, например,
дополнялась и перерабатывалась "Поэма без героя", десятилетиями совершенствовалась "Мелхола"; иногда менялись, хотя и редко, строфы и строчки в старых стихах. Будучи мастером, знающим "тайны ремесла", Ахматова точна и скурпулезна в выборе слов и в их расположении. Но в ней очень сильно импульсивное, импровизаторское начало. Все ее любовные стихи, по своему первичному толчку, по своему произвольному течению, возникающему так же внезапно, как и внезапно исчезающему, по своей обрывочности и бесфабульности, - тоже есть чистейшая импровизация. "Роковой" тютчевский поединок составляющий их содержание, представляет собой мгновенную вспышку страстей, смертельное единоборство двух одинаково сильных противников, из которых один должен или сдаться, или погибнуть, а другой – победить

Не тайны и не печали,
Не мудрой воли судьбы

Эти встречи всегда оставляли

Впечатление борьбы.

Когда ты ко мне войдешь,

Ощущала в руках согнутых

Слабо колющую дрожь...

Марина Цветаева в одном из стихотворений, посвященных Анне Ахматовой, писала, что ее "смертелен гнев и смертельна - милость". И действительно, какой-либо срединности, сглаженности конфликта, временной договоренности двух враждующих сторон с постепенным переходом к плавности отношений тут чаще всего даже и не предполагается. "И как преступница томилась любовь, исполненная зла".

В ее любовныех стихах перемешаны неожиданные мольбы с проклятиями, все резко контрастно и безысходно, В них победительная
власть над сердцем сменяется ощущением опусташенности, а нежность соседствует с яростью. Тихий шепот признания перебивается грубым языком ультиматумов и приказов. В этих бурнопламенных выкриках и пророчествах чувствуется подспудная, невысказанная и тоже тютчевская мысль об игралищах мрачных страстей, произвольно вздымающих человеческую судьбу на своих крутых темных волнах, о шевелящемся под нами первозданном Хаосе. "О, как убийственно мы любим" - Ахматова, конечно же, не прошла мимо этой стороны тютчевского миропонимания. Характерно, что нередко любовь, ее победительная властная сила оказывается в ее стихах, к ужасу и смятению героини, обращенной против самой же... любви!

Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы

Предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя

Горячую, свежую кровь,

Так дикие песни, ликуя,

Моя посылала любовь.

С тобою мне сладко и знойно.

Ты близок, как сердце в груди.

Дай руку мне, слушай спокойно.

Тебя заклинаю: уйди.

И пусть не узнаю я, где ты,

О Муза, его не зови,

Да будет живым, невоспетым

Моей не узнавший любви.

Лирика Ахматовой рождается на самом стыке противоречий из соприкосновения Дня с Ночью и Бодрствования со Сном:
Когда бессонный мрак вокруг клокочет,

Тот солнечный, тот ландышевый клин

Врывается во тьму декабрьской ночи.

Эпитеты "дневной" и "ночной", внешне совершенно обычные, кажутся в ее стихотворении, если не знать их особого значения, странными, даже неуместными:

Уверенно в дверь постучится

И, прежний, веселый, дневной,

Войдет он и скажет: « "Довольно»,

Ты видишь, я тоже простыл"...

Она вслед за Тютчевым, могла бы повторить знаменитые его слова:
Как океан объемлет шар земной,

Земная жизнь кругом объята снами...

Сны занимают в поэзии Ахматовой большое место.
Ведь сны, являющиеся у нее одним из излюбленных художественных средств постижения тайной, сокрытой, интимной жизни души, свидетельствуют об этой устремленности художника внутрь, в себя, в тайное тайных вечно загадочного человеческого чувства. Стихи этого периода в общем более психологичны. Если в "Вечере" и "Четках" любовное чувство изображалось, как правило, с помощью деталей (образ красного тюльпана), то в стихах 3О –4О годов Анна Ахматова, при всей своей экспрессивности, все же более пластична в непосредственном изображении психологического содержания.
Пластичность ахматовского любовного стихотворения ни в малейшей мере не предполагает описательности, медленной текучести или повествовательности. Перед нами по-прежнему - взрыв, катастрофа, момент неимоверного напряжения двух противоборствующих сил, сошедшихся в роковом поединке, но зато теперь это затмившее все горизонты грозовое облако, мечущее громы и молнии, возникает перед нашими глазами во всей своей устрашающей красоте и могуществе, в неистовом клублении темных форм и ослепительной игре небесного света:

Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит.
Недаром в одном из посвященных ей стихотворении Н. Гумилева Ахматова изображена с молниями в руке:

Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.

Вдохновение не покидает Анну Ахматову и тогда, когда ей уже за семьдесят, она думает о странностях любви, о богатстве сердечных тайн.. «Полночный цикл», написанный в шестидесятых годах, составляют драматические картины двух мятущихся душ, здесь роковое стечение трагических обстоятельств века, здесь мужественное преодоление разлученности, «невстречи» этих двоих, здесь высокий образец высокой лирики.

Не придумать разлуку бездонной,

Лучше б сразу тогда – наповал…

И, наверное, нас разлученней

В этом мире никто не бывал.

В свои семьдесят, Анна Ахматова говорит о любви с такой энергией, с такой нерастраченностью душевных сил, что кажется, будто она победоносно выходит из своего времени в вечность. Ахматова раскрыла филосовскую суть поздней любви, когда вступает в действие то, что больше самого человека – Дух, Душа. Она раскрыла уникальное совпадение двух личностей, которые не могут соединиться. И это как в зеркале отражено в ее поэзии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если расположить любовные стихи Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть со множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим любовь на страницах ахматовских книг.
В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самой поэтессы постоянно жила жгучая, требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь у Ахматовой - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: "Сильна, как смерть, любовь - и стрелы ее - стрелы огненные".

ЛИТЕРАТУРА

1О. О. Симченко, Тема памяти в творчестве Анны Ахматовой. – "Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка", 1985, № 6. 11. Виктор Есипов, "Как времена Веспасиана..." (К проблеме героя в творчестве Анны Ахматовой 40-60-х годов). – "Вопросы литературы", 1995, вып. VI, с. 64-65.