Любовная лирика А. Блока (Блок Александр). Все школьные сочинения по литературе Сочинения по темам
Одной из главных особенностей творчества А. Блока является то, что оно завершает развитие многих важнейших тем и мотивов, возникших еще в XIX веке и связанных с осознанием роли и места человека в окружающем мире, в данной социальной среде. В лирике А. Блока они получают свое второе рождение, ставятся и формулируются заново – уже как темы и мотивы его творчества, хотя генетическая связь их с прошлым осознается поэтом достаточно отчетливо.
Уже современники заметили, как часто повторяются в лирике А. Блока несколько ключевых слов. Так, К.И. Чуковский писал, что излюбленные слова раннего А. Блока – «туманы» и «сны» . Для всего корпуса лирики А. Блока характерна устойчивая повторяемость важнейших образов, словесных формул и лирических ситуаций.
Благодаря сквозным мотивам поэзия А. Блока приобрела очень высокую степень единства. Сам поэт хотел, чтобы его читатели рассматривали его лирику как единое произведение – как трехтомный роман в стихах, названный им «трилогией вочеловечивания».
Основным мотивом, связующим разрозненные произведения и во многом определяющим композицию «Собрания стихотворений», является «идея пути», осмысление поэтом собственного развития, собственной эволюции. В то же время Блок воспринимает свой путь как путь современного человека и уже – как путь интеллигента нового столетия. В связи с этим для его «трилогии лирики» очень существенна ориентация на социальный роман XIX в. и прежде всего на «Евгения Онегина», по аналогии с которым он называет свою «трилогию» романом в стихах.
Внешняя композиция блоковского «романа в стихах» делится на три тома, каждый из которых обладает идейно-эстетическим единством и соответствует одному из этапов «вочеловечивания». Помимо внешней композиции трилогия А. Блока организована и более сложной внутренней композицией – системой мотивов, образными, лексическими и интонационными повторами, связывающими отдельные стихотворения и циклы в единое целое.
Центральный цикл первого тома блоковской лирической трилогии – «Стихи о Прекрасной Даме». Весь цикл пронизан пафосом целомудренной любви к женщине, рыцарского служения ей и преклонения перед нею как перед олицетворением идеала духовной красоты, символом всего возвышенно-прекрасного. Героиня поэзии А. Блока видится герою не как земная женщина, а как божество. У нее несколько имен: Прекрасная Дама, Вечно Юная, Святая Дева, Владычица Вселенной. Она – небесная, таинственная, недоступная, отрешенная от земных бед:
Прозрачные, неведомые тени
К тебе плывут, и с ними
Ты плывешь,
В объятия лазурных сновидений,
Невнятных нам, –
Себя Ты отдаешь. (1901)
Любовь воплощена в мотиве Встречи лирического героя и Дамы. История Встречи, долженствующей преобразить мир и героя, уничтожить власть времени («завтра и вчера огнем» соединить), создать царство божие на земле (где «небо вернулось к земле»), – таков лирический сюжет.
Признаки конца болезненно чуткий, утончённо нервный А. Блок видит и слышит везде вокруг себя. Но мотивы ранней разочарованности не мешают А. Блоку пламенно верить в счастье любви:
Теперь одной любви полны сердца,
Одной любви и неги сладкой…
В высокую дружбу: Когда устанем на пути,
И нас покроет смрад туманный
Ты отдохнуть ко мне приди,
А я – к тебе, мой друг желанный! (1898)
Особой напряженностью отмечен завершающий первый том цикл «Распутья» (1904). Светлая эмоциональная атмосфера влюбленного ожидания сменяется настроениями недовольства собой, самоиронии, мотивам «страхов», «смехов», тревог. «Распутья» предвосхищают важные перемены в судьбе лирического героя.
Эти перемены отчетливо видны во втором томе трилогии, соответствующем второму периоду творчества поэта. Мотивы ожидания встречи и высокого служения заменяются мотивами погружения в жизненные стихии.
Вторая часть трилогии охватывает творчество поэта 1904 – 1908 годов. В ней выделяются такие циклы, как «Город» (1904-1908), «Снежная маска» (1907) – здесь находят свое вершинное выражение мотивы дикой страсти, «Вольные мысли» (1907). Поэт обращается к реальности, видит противоречия и драматизм происходящего. В стихах появляются социальные мотивы («Фабрика» – 1903, «Сытые» – 1905), урбанистическая тема. В цикле «Город» А. Блок создает образ города, враждебного прекрасному, в нем царит пошлость, край небесный распорот, переулки гудят.
Художественный мир усложняется, меняется символика цвета: лазурь, золото, белый цвет уступают место грязно-красным и синим тонам.
А. Блок постоянно ощущает тревожную необходимость искать какие-то новые пути, новые высокие идеалы. И именно эта неуспокоенность, скептическое отношение к универсальному скепсису, напряженные поиски новых ценностей отличают его от внутренне самодовольного декадентства.В знаменитом стихотворении «Незнакомка» (1906) лирический герой взволнованно вглядывается в прекрасную посетительницу загородного ресторана, тщетно пытается узнать, кто перед ним: воплощение высокой красоты, образ «древних поверий», или Незнакомка – женщина из мира пьяниц «с глазами кроликов»? «Незнакомка»– стихотворение, показательное для второго периода творчества. Двухчастная композиция абсолютно соответствует романтическому двоемирию лирического героя. Части противопоставлены по принципу контраста. Контрастны содержание, ритмический строй, лексика, образные средства двух частей.
Мы видим не только сложности взаимоотношений героя и Души Мира, но видим и теплоту «розовеющего леса», мотивы грусти, разлуки – чувств самых земных.
Одно из принципиальных стихотворений второго тома – «О, весна без конца и без краю…» (1907). В нем развивается один из важнейших мотивов лирики А. Блока – «И отвращение от жизни, и к ней безумная любовь».
В третьем томе «романа в стихах» синтезированы и переосмыслены важнейшие мотивы первых двух томов трилогии. Он открывается циклом «Страшный мир» (1910-1916). Ведущий мотив цикла – омертвение мира современной городской цивилизации. Полюс «страшного мира» вызывает в сознании лирического героя мысль о грядущем возмездии – эта мысль развивается в циклах «Возмездие» (1908 – 1913) и «Ямбы» (1907 – 1914). Логическое развитие пути лирического героя – обращение к новым ценностям – у А. Блока этой ценностью является народная жизнь, Родина. Возникает тема России – важнейшая тема в творчестве поэта, наиболее полно воплощенная в цикле «Родина» (1907 – 1916) – вершине «трилогии вочеловечивания».
В стихотворениях о России ведущая роль принадлежит мотивам исторических судеб страны: смысловое ядро патриотической лирики составляет цикл «На поле Куликовом» (1908). Важнейший мотив стихов о Родине – мотив пути. В финале лирической трилогии это общий для героя и его страны «крестный» путь. На третьем этапе своего творческого пути, А. Блок, страстно желающий перемен, казалось, обрел цель, вышел на верную дорогу – он стал «слушать музыку революции», с которой связал надежды на обновление России, надежды на появление нового человека. Но революция обманула ожидания А. Блока – «обманула та мечта, как всякая мечта». Вместо новой культуры и реформ – отсутствие заботы о культуре вообще, псевдокультура, петля на шее, попирание свободы, чиновничьи дрязги. Радость и музыка исчезли из жизни А. Блока. Исследователи связывали это с упадком творческих сил, с ощущениями конца пути, с «отсутствием воздуха» в советской России, которую он назвал полицейским государством. «Глаза большевиков – это глаза убийц». – пишет А. Блок .
Последние месяцы жизни – это глубочайшая депрессия, нервное истощение. «Мрачность, пессимизм, нежелание и страшная раздражительность, отвращение ко всему, к стенам, картинам, вещам, ко мне» - пишет Любовь Дмитриевна Блок в воспоминаниях о А. Блоке .
В последние годы А. Блок пережил тягостные потрясения, по его словам, «дни безысходной тоски». Предсмертный период угасающей жизни был бесконечно трудным. Он и по сей день вызывает пока еще не решенные вопросы. Одно бесспорно: нерукотворным памятником А. Блоку стало его вдохновенное слово. Влечение к нему, удивление, наслаждение редким даром художника, явившим тайны нашего века, не иссякают.
Подводя итог сказанному можно сделать вывод, что даже когда лирика А. Блока говорила, казалось бы, о частном, интимном, в ней сквозь личное, неповторимое прорывается великое, мировое. «Единство с миром» – общий мотив для всей лирики А. Блока. Кроме этого прослеживаются мотивы пути, встречи. Поочередно сменяют друг друга мотив утрат и мотив обретений, что связано с жизненными реалиями поэта. В отдельных циклах возникают социальные мотивы, мотивы тоски, грусти, связанные прежде всего с переосмыслением автором своего жизненного и творческого пути.
Появление данных мотивов можно объяснить тем, что А. Блок жил в непростое время, когда в стране не было стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Поэт желал обновления, но так и не увидел желаемого. Также выявленные мотивы соответствуют психотипу поэта (по воспоминаниям современников, он был человеком скорее мрачным, замкнутым, необщительным, слишком углубленным в свои невеселые думы). И, наконец, для лирики как рода литературы характерно появление данных мотивов.
Александр Блок — одна из ярчайший фигур русской литературы начала XX столетие. Его поэзия от сборника до сборника отбивает не только развитие его таланта, а и сложную эволюцию личности поэта. Сам Блок называл три тома своих стихов поэтическим дневником, «романом в стихах», главная тема которого — «история вочеловеченья». Блок ощущал себя потомком огромного культурного наследства и, как никто другой, отвечал за ее судьбу, так как сознавал, что его родину ждут страшные потрясения и испытания. Как каждый настоящий поэт, он не отделял личное и общественное. В первом сборнике «Стихи в Прекрасной Даме» возникают ведущие образа и символы его творчества. На первый взгляд, поэт рассказывает только историю своей любви к молодой девушке. Образ любимой четко не определен, идеальный, она олицетворяет «вечную женственность». Но уже в этом сборнике внимательный читатель заметит, как изменяется сам поэт: высокая и идеальная любовь вырастает в сложную и трагическую земную любовь.
Мы встречались с тобой на запалах. Ты веслом рассекала залив. Я любил твое белое платье, Утонченность мечты разлюбив. Ни тоски, ни любви, ни обмана. Все померкло, прошло, отошло… Очертания белого стана. И твое золотое весло.
Эту трансформацию чувств поэт воспринимает как свою измену высокому идеалу, но для него это важный шаг на пути «очеловечивания». Неслучайно следующий сборник его произведений имел название «Распутья». Земная любовь принуждает его обратиться к реальности, увидеть в будничному высокое, осознать свою ответственность за свое время, за свою страну, ее историю и будущее. Так из образа-символа Прекрасной Дамы рождается образ-символ России, один из труднейших в своей символике и наиболее противоречивый. Россия для Блока — жена, с которой навеки связанная его жизнь.
О, Русь моя! Жена моя! К боли Нам ясень долгий путь!
Он отвечает, как мужчина за женщину, за все, что происходит с его родиной. Исторические события начала XX столетие не могли не вызвать ощущения трагизма эпохи. Он не принимает бездуховности «пьяниц с глазами кроликов». Он определенный, что Россия имеет свой исторический путь, на котором «невозможное возможно». Еще один ведущий символ Блока — дорога. Это символ побежалости.
Опять, как в годы золотые, Три стертых треплются шлеи, И вязнут спицы расписные В расхлябанные колеи… И невозможное возможно, Дорога долгая легкая, Когда блеснет в дали дорожной Мгновенный взор из-под платка, Когда звенит тоской острожной Глухая песня ямщика!..
В этом стихи очень выразительно проявляется поэтическая символика Блока. Начало стиха вызывает ассоциацию с известным образом «тройки» из поэмы Гоголя «Мертвые души». С помощью этой ассоциации поэт соединяет прошлое и современное, вводит один из важнейших для него символов — символ дороги, пути, которым идут и страна, и поэт. Так возникает тема общности судьбы народа и Поэта, Россия для него, как «слезы первые любви». Он знает, что ее ждут страшные испытания, но верит в ее историческую миссию: «Не пропадешь, не сгинешь ты, И лишь забота затуманит твои прекрасные черты». Символические образа Александра Блока помогают поэту установить связь между прошлым, современным, будущим, между внутренним миром, интимным переживанием и общественной, общественной жизням, между идеальным, космическим и реальным, земным.
ЛИРИКА А. БЛОКА
Другие сочинения по теме:
- Назовите ведущие темы и расположения духа лирики А. Блока. 2. В какой родственной атмосфере рос А. Блок? Как семейные традиции...
- Сочинения по литературе: Россия в творчестве блока Сотри случайные черты — И ты увидишь: мир прекрасен. А. Блок «Жизнь —...
- А. Блок жил и творил в эпоху исторических и социальных перемен, когда всю Россию лихорадило. Блок начал свой путь в...
- Тема Родины — тема России — занимала особое место в жизни А. Блока, она была для него поистине всеобъемлющей. Он...
- Александр Блок вошел в историю литературы как выдающийся поэт-лирик. Начав поэтический путь книгой мистических стихов о Прекрасной Даме, Блок завершил...
- Россия! Сколько замечательных поэтов земли русской воспели тебя в прекрасных стихах и сколько писателей посвятили тебе свои произведения! Великий поэт...
- Сочинения по литературе: Россия в лирике А. Блока и С. Есенина Россия! Сколько замечательных поэтов земли русской воспели тебя в...
- Отечество для Блока — маяк, который освещает весь его творческий путь. Если проследить этот путь от начала до конца, то...
- «Родина» для Блока — понятие широкое, поэтому он посчитал возможным включить в цикл «Родина» (вершинный цикл всего творчества Блока) стихотворения...
- Когда поэт по-настоящему талантлив, его поэзия всеохватывающая и очень тяжело вычленить главные темы его творчества. Так и с поэзией А....
- Сочинения по литературе: Анализ стихотворения А. Блока «Осенняя воля» Александр Блок «нашел» себя в литературе, создав целый ряд замечательных произведений...
- Поэзия Александра Блока была, есть и будет современной всегда. Так как не может иметь категорию времени гуманизм и духовность, гражданственность...
- Случилось так, что в душе я весьма романтичная особа. Именно поэтому мне всегда нравились различные, немного даже сказочные, нереальные, произведения....
Начало жизни Александра Блока (1880–1921) не предвещало того драматического напряжения, каким она будет исполнена в его зрелые годы. Поэт впоследствии писал в одной статье о «музыке старых русских семей», в этих словах звучала благодарная память об атмосфере дома, где рос он сам, о «светлом» деде с материнской стороны – Андрее Николаевиче Бекетове, знаменитом ботанике и либеральном ректоре Петербургского университета, как и вся семья, души не чаявшем во внуке. Бекетовы были неравнодушны к литературе, не только много читали, но и сами писали стихи и прозу или, во всяком случае, занимались переводами.
Одно из первых стихотворений, выученных мальчиком наизусть, – «Качка в бурю» Якова Полонского. Оно, может быть, привлекло его потому, что в некоторых строфах словно бы отразилась беспечальная обстановка его собственного детства:
Свет лампады на подушках;
На гардинах свет луны…
О каких-то все игрушках
Золотые сны.
Ребенком было весело декламировать выразительные строки о налетевшем шквале:
Гром и шум. Корабль качает;
Море темное кипит;
Ветер парус обрывает
И в снастях свистит.
Взрослым же Блок оказался свидетелем огромных и грозных исторических бурь, которые то окрыляли его поэзию, то перехватывали ее дыхание.
Поначалу он писал лирические стихи, где было ощутимо влияние и Жуковского, и Полонского, и Фета, и Апухтина – поэтов, далеких от «злобы дня». Но летом 1901 года студентом Петербургского университета Блок познакомился с лирикой оригинального философа Владимира Соловьева и почувствовал в ней нечто близкое тому «волнению беспокойному и неопределенному», которое начинал испытывать сам. Близкий поэтам, которым подражал юноша, Соловьев, однако, резко отличался от них смутным, мистически окрашенным, но напряженным и грозным предчувствием каких-то близящихся мировых потрясений. «О Русь, забудь былую славу. Орел двуглавый сокрушен…» – пророчил он еще в «тихое» царствование Александра III, хотя причину гибели империи усматривал в грядущем нашествии азиатских племен.
Поэт-философ оказался предтечей русского символизма, верившего, что действительность, окружающая жизнь – это лишь некий покров, за которым скрывается что-то неизмеримо более значительное. «…Все видимое нами – только отблеск, только тени от незримого очами», – писал Соловьев. Реальные же события и явления трактовались как символы – знаки, сигналы, подаваемые о происходящем в ином, идеальном мире.
Под влиянием соловьевских стихов и теорий увлечение Блока дочерью знаменитого ученого, Любовью Дмитриевной Менделеевой, жившей по соседству с бекетовской подмосковной усадебкой Шахматово, принимает мистически-таинственный, экзальтированный характер. Сказочно преображается, мифологизируется и сама «статная девушка в розовом платье, с тяжелой золотой косой», какой она предстала перед поэтом, и вся окружающая среднерусская природа, ближний лес и холмы, за которыми располагалось менделеевское Боблово:
Ты горишь над высокой горою,
Недоступна в Своем терему…
Восторженному влюбленному чудится, что девушка, знакомая с детских лет (и вскоре, в 1903 году, ставшая его женой), таинственно связана с воспетой Соловьевым Вечной Женственностью, Софией, Мировой Душой, грядущей в мир, чтобы чудесно преобразить его. Встречи с возлюбленной, томительное их ожидание, размолвки и примирения истолковываются мистически и приобретают неожиданные очертания, остро драматизируясь и полнясь глухой тревогой, порождаемой разнообразными соприкосновениями с действительностью.
Блок, как сказано в его стихах этой поры, «жизнью шумящей нестройно взволнован». Тут и смутно ощущаемый разлад в мирном прежде бекетовском семействе, и напряженные, трудные отношения с отцом – профессором Варшавского университета А. Л. Блоком, талантливым ученым, но крайне неуравновешенным человеком. А главное, как ни сторонится юный поэт политики, бурных студенческих сходок, как ни далека от него крестьянская жизнь и порой возникающие где-то в ближних селах волнения, как ни высокомерен тон его стихов о том, что «кругом о злате и о хлебе народы шумные кричат», – «шум» этот все же в какой-то мере влияет на рисующиеся Блоку картины конца света и истории, приближения Страшного Суда.
Будет день, и распахнутся двери,
Вереница белая пройдет.
Будут страшны, будут несказанны
Неземные маски лиц…
В более позднем блоковском стихотворении на образ Мадонны, создаваемый в келье иконописца, ложатся «огнекрасные» отсветы близящейся грозы. Нечто похожее происходит и в первой книге поэта «Стихи о Прекрасной Даме», где тоже «весь горизонт в огне» и образ героини претерпевает самые разные метаморфозы, то озаряясь нездешним светом, то настораживая и пугая:
Убегаю в прошедшие миги,
Закрываю от страха глаза,
На листах холодеющей книги -
Золотая девичья коса.Надо мной небосвод уже низок,
Темный сон тяготеет в груди.
Мой конец предначертанный близок,
И война, и пожар – впереди.
Конкретная портретная черточка, делавшая в других стихах образ возлюбленной особенно пленительным («Молодая, с золотой косою, с ясной, открытой душою…»), тут оборачивается тревожным видением, чувственным соблазном, который грозит и душевным мраком, «темным сном», и чередой катастрофических событий.
Говоря о естественности сближения автора «Стихов о Прекрасной Даме» с так называемыми молодыми символистами (в отличие от старших – К. Бальмонта, В. Брюсова, 3. Гиппиус, В. Иванова, Д. Мережковского, Ф. Сологуба), Борис Пастернак писал, что в ту пору, на рубеже XIX и XX веков, «символистом была действительность, которая вся была в переходах и брожении; вся что-то скорее значила, нежели составляла, и скорее служила симптомом и знамением, нежели удовлетворяла». И сам Блок уже на исходе жизни утверждал, что символисты «оказались по преимуществу носителями духа времени».
Однако в отличие от других «молодых» – Андрея Белого (Бориса Николаевича Бугаева) и Сергея Соловьева (племянника поэта-философа) – Блок был меньше связан умозрительными построениями В. Соловьева. Перечитывая «Стихи о Прекрасной Даме», Пастернак отмечал в них «сильное проникновение жизни в схему». Уже в стихах 1901 года «Брожу в стенах монастыря…» говорилось:
Мне странен холод здешних стен
И непонятна жизни бедность.
Меня пугает сонный плен
И братий мертвенная бледность.
В то время как блоковская книга была воспринята как одно из программных произведений символизма, сам автор начинал, по его собственным словам, искать «на другом берегу» и временами даже резко, вызывающе отмежевывался от «братий». «Монастырские» нравы символистского круга, имитация религиозной экзальтации, ложная многозначительность (или, по блоковскому выражению, «истерическое захлебывание „глубинами“, которые быстро мелеют, и литературное подмигивание») были едко осмеяны поэтом в нашумевшей пьесе «Балаганчик».
И если прежде, как сказано в его стихах, «брата брат из дальних келий извещал: „Хвала!“ – и Андрей Белый превозносил произведения ровесника до небес, то теперь из тех же „келий“ раздавалась по адресу автора „Балаганчика“ хула, обвинения в кощунстве и измене соловьевским заветам.
Впрочем, не было более сурового критика блоковских стихов, чем… сам их автор. Если свою вторую книгу „Нечаянная Радость“ он сразу после ее выхода именовал „Отчаянной Гадостью“ еще в шутку, то годы спустя уже совершенно серьезно писал, что терпеть ее не может („за отдельными исключениями“), и уподоблял „болотистому лесу“.
Тем не менее новый сборник был для поэта выходом из той „лирической уединенности“, в которой, по его собственному определению, рождалась первая книга. И сам образ болота, столь критически переосмысленный впоследствии с оглядкой на все пережитое, в пору создания „Нечаянной Радости“ служил антитезой возвышенной „уединенности“ „Стихов о Прекрасной Даме“, их отстраненности от „жизни шумящей“.
В отзыве того же времени о книге одного из „братий“, Сергея Соловьева, Блок столь непримиримо писал о проявившемся в ней „полном презрении ко всему миру природы… полном пренебрежении к внешнему миру и происходящей отсюда зрительной слепоте“ едва ли не потому, что сам чувствовал эту подстерегавшую и его опасность.
Почти вызывающе противопоставляет поэт преследующей его (как пишет Блок матери) «проклятой отвлеченности» самую «низменную» конкретность родной природы – «небо, серое, как мужицкий тулуп, без голубых просветов, без роз небесных, слетающих на землю от германской зари, без тонкого профиля замка над горизонтом». «Здесь от края и до края – чахлый кустарник, – говорится в его статье 1905 года „Девушка розовой калитки и муравьиный царь“. – Пропадешь в нем, а любишь его смертной любовью. Выйдешь в кусты, станешь на болоте. И ничего-то больше не надо. Золото, золото где-то в недрах поет».
Заметно обостряется зрение поэта, различающего в знакомых с детства шахматовских окрестностях «лиловые склоны оврага», «золотые опилки», летящие из-под пилы, и «зарю» осенней рябины, подсказавшей ему проникновенный образ красавицы – родной природы:
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.
В блоковских стихах возникают причудливые существа – «болотные чертенятки», «твари весенние», образы которых почерпнуты из «леса народных поверий и суеверий», из той «руды», где, по выражению автора, «блещет золото неподдельной поэзии» (тоже – «золото, золото где-то в недрах поет»!).
Порой еще образ родной земли предстает у поэта в несколько стилизованном, сказочно-фольклорном обличии (так, в стихотворении «Русь» – «ведуны с ворожеями чаруют злаки на полях, и ведьмы тешатся с чертями в дорожных снеговых столбах»). Но вместе с тем в наиболее значительных его произведениях того же периода ощутимы «широкое дыхание», полная свобода и естественность:
Выхожу я в путь, открытый взорам,
Ветер гнет упругие кусты,
Битый камень лег по косогорам,
Желтой глины скудные пласты.
Строки, близкие, даже чисто ритмически, и русской классике (например, лермонтовскому «Выхожу один я на дорогу…»), и раздольной народной песне.
Некоторые современники уже догадывались, какой путь открывается перед автором таких стихов. Поэт Сергей Городецкий писал, что тогда относительно Блока существовали две «формулы»: Б = б (где Б – его творческий потенциал, а б – уже написанное им) и Б = б + X. «Этот X еще мелькает искорками… но несомненность его видна. Он мне представляется громадным…» – пророчески заключал Городецкий.
«Чую дали…» – говорится и в тогдашних стихах самого Блока.
Одна из этих «далей» – многообразная жизнь большого города, изображаемая поэтом и во всей своей горькой, хватающей за сердце обыденной неприкрашенности, с отчетливыми картинами петербургского быта, заставляющими вспоминать то Некрасова, то Достоевского, то Аполлона Григорьева («Окна во двор», «На чердаке», «В октябре»), и в причудливом фантастическом обрамлении, основанном, однако, на вполне реальных чертах тогдашней столицы и самоощущения современного человека («Незнакомка»).
Мы встретились с тобою в храме
И жили в радостном саду,
Но вот зловонными дворами
Пошли к проклятью и труду.Мы миновали все ворота
И в каждом видели окне,
Как тяжело лежит работа
На каждой согнутой спине.
Слова, которыми озаглавлено стихотворение, начинающееся этими строками, – «Холодный день» – символ нового, трезвого и горького взгляда на жизнь. И все стихотворение – не о каком-то конкретном дне, а о духовном пути, проделанном поэтом от «храма» первой книги. Вскоре и герой блоковской пьесы «Песня Судьбы» Герман, чьи дом и обиход до деталей напоминают «благоуханную глушь» Шахматова, скажет жене: «Я понял, что мы одни, на блаженном острове, отделенные от всего мира. Разве можно жить так одиноко и счастливо?»
«Одно только делает человека человеком, – занесет поэт в дневник позже, – знание о социальном неравенстве».
Однако выход из «лирической уединенности», наступивший «холодный день» повлекли за собою не только плодотворное расширение круга жизненных наблюдений и поэтических тем, но и мучительные блуждания в поисках новых положительных ценностей: прельщение индивидуалистическими настроениями и идеалами, разрушительный скепсис, разъедающая ирония – все то, что Блок впоследствии окрестил «болотистым лесом» и изобразил в стихотворении «Друзьям»:
Что делать! Ведь каждый старался
Свой собственный дом отравить,
Все стены пропитаны ядом,
И негде главы преклонить!Что делать! Изверившись в счастье,
От смеху мы сходим с ума
И, пьяные, с улицы смотрим,
Как рушатся наши дома!
«Ненавижу свое декадентство», – писал поэт летом 1906 года и в то же время признавался, что порой «кокетничает» своими демоническими настроениями, своевольной свободой, прожиганием жизни.
«Я всех забыл, кого любил…», «Нет исхода из вьюг, И погибнуть мне весело…», «Весны не будет, и не надо…», «Словно сердце застывающее Закатилось навсегда…», «Верь мне, в этом мире солнца Больше нет…», «Тайно сердце просит гибели…» – таковы главенствующие мотивы книги стихов «Снежная маска», героиня которой часто напоминает Снежную королеву (из знаменитой андерсеновской сказки, не случайно перечитывавшейся тогда Блоком), чьи леденящие поцелуи заставляют позабыть всех дотоле близких и любимых.
История влюбленности автора этой книги в одну из исполнительниц «Балаганчика» в театре Веры Федоровны Комиссаржевской – Н. Н. Волохову снова так неузнаваемо преображена, что сама актриса, по ее признанию, была «смущена звучанием трагической ноты, проходящей через все стихи». Веселое богемное время препровождение небольшого литературно-артистического кружка, легкая любовная игра, домашние маскарады – все это обернулось в книге грозными метелями, разгулом стихии, то освободительной и притягательной, то губительной и сложно соотносящейся с историческими бурями тех лет – кровавой драмой русско-японской войны, вспышкой революции, террором и реакцией.
Как тропинка, выводящая из «болотистого леса», в центральном женском персонаже «Снежной маски» и последующего цикла «Фаина» (то же имя носит и героиня «Песни Судьбы») начинают все явственнее проступать национальные русские черты:
Но для меня неразделимы
С тобою – ночь, и мгла реки,
И застывающие дымы,
И рифм веселых огоньки.«Они читают стихи»
Какой это танец? Каким это светом
Ты дразнишь и манишь?
В кружении этом
Когда ты устанешь?
Чья песня? И звуки?
Чего я боюсь?
Щемящие звуки
И – вольная Русь?«О, что мне закатный румянец…»
Исподволь прорастает тема, которой, как скажет вскоре поэт, он посвящает жизнь, – тема России, мощно воплощенная уже в цикле «На поле Куликовом» и других стихотворениях 1908–1910 годов, составивших основу раздела «Родина» в позднейшем собрании сочинений Блока («Россия», «Осенний день», «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?…», «На железной дороге»).
Страстная тяга к отчизне в самом скромном, неказистом ее обличье роднит автора этих стихов и с Лермонтовым, с его «странной любовью» не к громкой славе, а к «дрожащим огням печальных деревень», и с Тютчевым, и с Некрасовым:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые -
Как слезы первые любви!
После виртуозно-разнообразной, капризно-причудливой, под стать изменчивым настроениям автора, ритмики и строфики «Снежной маски» стихи зрелого Блока, составившие третий том его лирики, внешне выглядят куда более традиционными, не поражают эффектами. «…Русская муза Блока стоит теперь перед нами и нага, и нища, – писал по выходе этого тома частый оппонент автора и вместе с тем чуткий его ценитель Андрей Белый, – но Блок ближе нам бронированной брюсовской формы, ивановских пышных роз и бальмонтовского блеска: он нищ, как… Россия».
Разумеется, это мнимая нищета. На самом деле речь идет о величайшей строгости поэтической формы, ее «незаметности» из-за точнейшего соответствия содержанию. Перечтем хотя бы далеко не самое известное стихотворение – «Осенний день»:
Идем по жнивью, не спеша,
С тобою, друг мой скромный,
И изливается душа,
Как в сельской церкви темной.Осенний день высок и тих,
Лишь слышно – ворон глухо
Зовет товарищей своих,
Да кашляет старуха.Овин расстелет низкий дым,
И долго под овином
Мы взором пристальным следим
За лётом журавлиным…Летят, летят косым углом,
Вожак звенит и плачет…
О чем звенит, о чем, о чем?
Что плач осенний значит?И низких нищих деревень
Не счесть, не смерить оком,
И светит в потемневший день
Костер в лугу далеком…О, нищая моя страна,
Что ты для сердца значишь?
О, бедная моя жена,
О чем ты горько плачешь?
Скромен не только безымянный спутник автора, скромна и вся обстановка, в которой «изливается душа» и которая недаром уподоблена сельской церкви. Скупыми, но безошибочно отобранными и впечатляющими штрихами рисуется далее осенний русский пейзаж, и все нарастает напряженная взволнованность и музыкальность стиха. Вот еще еле заметная, ненавязчивая аллитерация: «Мы взором пристальным сЛедим за Лётом журавЛиным… Летят, Летят косым угЛом…», в которой, быть может даже бессознательно, отразилось воспоминание о журавлином клике – курлыканье. Вот все более явственные повторы и параллелизмы: «Вожак звенит и плачет… О чем звенит, о чем, о чем?… И низких нищих деревень не счесть, не смерить оком… О, нищая моя страна… О, бедная моя жена…»
В понятном стремлении охарактеризовать новый этап в творчестве Блока критика порой упрощала и огрубляла его содержание, утверждая, например, что «юный певец любви превратился в певца родины». На самом деле все обстояло неизмеримо сложнее.
Однажды, готовя стихи к печати, поэт записал: «Можно издать „песни личные“ и „песни объективные“. То-то забавно делить… сам черт ногу сломит». «Внешний» и «внутренний» мир, человек и современность, человек и история теснейшим образом связаны у Блока друг с другом.
Рисующийся в его лирике «страшный мир» – это не столько даже социальная действительность той поры, хотя поэт и впрямь относится к ней резко отрицательно, сколько трагический мир мятущейся, изверившейся и отчаявшейся души, испытывающей все возрастающее «атмосферное давление» эпохи:
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы – дети страшных лет России -
Забыть не в силах ничего.… От дней войны, от дней свободы -
Кровавый отсвет в лицах есть.«Рожденные в года глухие…»
Определение «певец любви» применительно к Блоку выглядит особенно банально.
Конечно, у него немало стихов, покоряющих силой, чистотой, целомудрием запечатленного в них чувства, и недаром столь разные люди, как Федор Сологуб и Николай Гумилев, сравнивали Блока с Шиллером.
Приближается звук. И, покорна щемящему звуку,
Молодеет душа.
И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку,
Не дыша.Снится – снова я мальчик, и снова любовник,
И овраг, и бурьян,
И в бурьяне – колючий шиповник,
И вечерний туман.Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю,
Старый дом глянет в сердце мое,
Глянет небо опять, розовея от краю до краю,
И окошко твое.«Приближается звук. И, покорна щемящему звуку…»
Бросающаяся в глаза «неправильность», «разнобой» четных строк этого стихотворения, то предельно кратких («Не дыша»), то вдруг удлиняющихся, замечательно передает взволнованность и боль этого – поистине – сновидения, счастливое и горестное «сердцебиение» дорогих воспоминаний.
Выразителен ритмический «пульс» и другого стихотворения:
Протекли за годами года,
И слепому и глупому мне
Лишь сегодня приснилось во сне,
Что она не любила меня никогда…«Протекли за годами года…»
Последняя строка недаром трудно выговаривается: о таком ровно и спокойно не скажешь…
Но сколько же у «певца любви» иных стихов – о чудовищных метаморфозах, когда вместо настоящего чувства предстает лишь его кривляющаяся тень, торжествует «черная кровь» (примечательное название блоковского цикла) и между людьми и в их собственных душах разверзается «страшная пропасть»!
В стихотворении «Унижение» нагнетаются образы, казалось бы несовместимые с «нормальными» буднями публичного дома, но беспощадно обнажающие всю губительность, бесчеловечность, кощунственность происходящего: эшафот, шествие на казнь, искаженные мукой черты на иконе…
Замечательна «оркестровка» стихотворения: с первых строк возникает особая нота – напряженный, несмолкающий звук («Желтый Зимний Закат За окном… на каЗнь осужденных поведут на Закате таком»), пронизывающий буквально все строфы и порой достигающий чрезвычайного драматизма:
РаЗве дом этот – дом в самом деле?
РаЗве так суждено меж людьми?
… Только губы с Запекшейся кровью
На иконе твоей Золотой
(РаЗве это мы Звали любовью?)
Преломились беЗумной чертой…
Нет, если уж уподоблять Блока певцу, то лишь так, как это сделала Анна Ахматова, назвав его в одном стихотворении «трагическим тенором эпохи». Не традиционным слащавым «душкой-тенором», как поясняла она сама, а совершенно иным, необычным – с голосом, полным глубокого драматизма, и «страшным, дымным лицом» (эти слова из другого произведения Ахматовой перекликаются с собственными строками поэта о «кровавом отсвете в лицах»).
Блок не только магнетически притягивал современников красотой и музыкальностью стиха («Незнакомку» твердили наизусть самые разные люди), но и потрясал бесстрашной искренностью, высокой «шиллеровской» человечностью и совестливостью.
Перед его глазами неотступно стояла «обреченных вереница», о которой говорилось еще в сравнительно ранних стихах, не позволяя «уйти в красивые уюты», прельститься надеждой на собственное, «личное» счастье, как бы оно ни манило. В стихотворении «Так. Буря этих лет прошла…» мысль о мужике, который после подавленной революции вновь понуро «поплелся бороздою сырой и черной», вроде бы готова отступить перед радужным соблазном любви, возврата в страну счастливых воспоминаний, но вкрадчивый зов «забыть о страшном мире» сурово и непреклонно отвергается поэтом.
Трагедия мировой войны отразилась в таких стихах Блока, как «Петроградское небо мутилось дождем…», «Коршун», «Я не предал белое знамя…», оцененных критиками как «оазис в пустоте, выжженной барабанной бездарностью» казенно-патриотических виршей, и еще больше обострила у него любовь к родине и предчувствие неминуемых потрясений. Неудивительно, что все происшедшее в 1917 году он воспринял с самыми великими надеждами, хотя и не обольщался насчет того, чем грозило разбушевавшееся «море» (образ, издавна символизировавший у поэта грозную стихию, народ, историю). С замечательной искренностью выразил он свое тогдашнее умонастроение в стихотворном послании «3. Гиппиус»:
Страшно, сладко, неизбежно, надо
Мне – бросаться в многопенный вал…
Его нашумевшая поэма «Двенадцать», по выражению чуткого современника, академика С. Ф. Ольденбурга, осветила «и правду и неправду того, что совершилось». Дальнейшие же события Гражданской войны и «военного коммунизма» со всеми их тяготами, лишениями и унижениями привели Блока к глубокому разочарованию. «Но не эти дни мы звали», – сказано в его последнем стихотворении «Пушкинскому Дому». Его муза почти замолкает.
И все же даже в редких, последних «каплях» блоковской лирики сказалось бесконечно много: и благодарное преклонение перед жизнью, красотой, «родным для сердца звуком» отечественной культуры («Пушкинскому Дому»), и страстный порыв сквозь наставшую «непогоду» в «грядущие века», и прощальное напутствие собственным стихам, в котором вновь прозвучала столь дорогая ему мысль о неразрывности «объективного» и «личного», образовавшей драгоценный и неповторимый склад его поэзии. В надписи, сделанной на одном из своих последних сборников, подаренном героине цикла «Кармен», актрисе Л. А. Дельмас, он обращался к своим «песням» со словами:
Неситесь! Буря и тревога
Вам дали легкие крыла,
Но нежной прихоти немного
Иным из вас она дала…
Смерть Александра Блока глубоко потрясла самых разных людей.
«Наше солнце, в муках погасшее», – писала о покойном Анна Ахматова.
«У Блока не осталось детей… но у него осталось больше, и нет ни одного из новых поэтов, на кого б не упал луч его звезды, – отозвался на горестную весть другой замечательный писатель, Алексей Ремизов. – А звезда его – трепет слова его, как оно билось, трепет сердца Лермонтова и Некрасова – звезда его незакатна».
Она сияет и поныне.
Андрей Турков
В 1910–1911 гг. Блок подготовил собрание своих стихотворений в трех книгах, вскоре выпущенное символистским издательством «Мусагет» (М., 1911–1912). В кратком предисловии поэт подчеркивал особый характер этого трехтомника: «…каждое стихотворение необходимо для образования главы; из нескольких глав составляется книга; каждая книга есть часть трилогии; всю трилогию я могу назвать „романом в стихах“: она посвящена одному кругу чувств и мыслей, которому я был предан в течение первых двенадцати лет сознательной жизни». В письме к Андрею Белому (6 июня 1911 г.) Блок пояснял, что в этом издании отражен пройденный им драматический путь: «…все стихи вместе– „трилогия вочеловечения“ (от мгновения слишком яркого света – через необходимый болотистый лес – к отчаянию, проклятиям, „возмездию“ и… – к рождению человека „общественного“, художника, мужественно глядящего в лицо миру…)».
Особое место в русской литературе XX века занимает любовная лирика. Каждый писатель по-своему описывал волшебное чувство любви, создавал особенные женские образы, находил их воплощение в различных предметах и явлениях. На мой взгляд, одним из самых выдающихся поэтов, обращавшихся в своём творчестве к любовной лирике, является А.А. Блок. Он имел свое, иное, неповторимое, восприятие любви, стремился найти идеал.
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Творческий путь этого поэта необычайно сложен и противоречив. На первый взгляд разные этапы его творчества ничем не схожи друг с другом, имеют разные замыслы и идеи. Однако, изучив биографию Блока, я поняла целостность, неразрывность его творческого пути - от "Стихов о Прекрасной Даме" до поэмы "Двенадцать". Сам Блок определял свой жизненный и творческий путь как "трилогию вочеловечения", вкладывая в это понятие поиски земного воплощения всем великим истинам, идеалам. Он рассматривал свои произведения в его единстве и нерасторжимой цельности, что и подтверждают слова А. Белого.
Творческая судьба поэта всегда была неразрывно связана с его личной жизнью. Главной и единственной женщиной, вдохновлявшей его на всём пути, стала Л.Д.Менделеева. На первом этапе своего творчества он посвятил возлюбленной сборник «Стихов о Прекрасной Даме», сюжет которого – это сюжет страстного ожидания и волнующей встречи. Молодой, окрылённый чувством неземной любви поэт, видел в обычных вещах нечто неземное. Пространство цикла «Стихов о Прекрасной Даме»- это мир конкретно-чувственных явлений, наполненный иным таинством содержания. В нём автор создал образ идеальной, недосягаемой женщины, называя её по-разному: Владычица вселенной, Душа Мира, Непостижимая, Прекрасная Дама, Царица Неба. О силе чувств поэта свидетельствует приравнивание его любви к чему-то мистическому, наделение возлюбленной признаками настоящего божества. Себя же поэт называет коленопреклонённым монахом, рабом, рыцарем. Лирический герой не испытывает радость обретения счастья, он мыслит свою жизнь лишь как молитвенное служение возлюбленной. Создавая цикл «СПД», Блок отрешился от реальности, ушел в созданный им мир. Дальнейший путь его творчества Прекрасная Дама сопровождала уже в других образах. Именно начальный период творчества Блока назван «тезой», о чём свидетельствует вера поэта в нереальное, неземное.
Становясь старше, А.А.Блок переоценивал жизненные ценности, своё отношение к происходящему. События начала XX века отразились на писателе, теперь он уже отходил от прежних идеалов, в поисках нового смысла. На втором этапе творчества меняется тематика стихотворений Блока: тема возвышенной любви переходит в тему борьбы - любиви. Он противопоставлен первому этапу, поэтому получил название «антитеза». Главным стихотворением, характеризующим данный жизненный период, является «Незнакомка». Образ Прекрасной Дамы в новом творчестве приобретает реальные черты. Трудно понять, существует ли девушка наяву или лишь снится герою во сне, но в ней ясно видны черты Прекрасной Дамы. На мой взгляд, в этом стихотворении А.А. Блок показал столкновение прекрасной мечты и реальной действительности. Второй период его творчества наполнен такими образами как вьюга, огонь, комета, что говорит о не спокойствии на душе поэта. Он был запутан реальностью, пытался найти свой новый идеал, но в его сердце всё ещё жила любовь к прекрасно даме.
Поэма «Двенадцать» стала финалом в творчестве Блока. Казалось бы, она не имеет ничего общего с прекрасным женским образом возлюбленный. Но даже здесь Блок находит воплощение Прекрасной Дамы. Два образа реальной и неземной женщины находят отражение в образе Катьки, падшей женщины, и в символе непорочности - «белом венчике из роз». В смерти Катьки поэт находит решение вопроса «Вечной Женственности». Автор дал мне понять, что конце всего останется только высший, потусторонний идеал. Центральным символом поэмы являются 12 солдат-апостолов, которые идут из старого мира в новый во тьме ночной. На мой взгляд, в этой символике Блок воплотил собственное душевное состояние, которые преследовало его в течение всей жизни. Поэт жил, не ждав идеального будущего, а ища идеалы в настоящем. Вероятно, в конце жизни он разочаровался в своих убеждениях, понял, что революция неизбежна для достижения прекрасного.
Данный этап творчества поэта так же, как и остальные, наполнен различными образами, цветами, ритмичностью и носит название «синтез».
Анализируя творческий путь Блока, я поняла смысл высказывания А. Белого. Действительно, этот писатель через весь путь пронёс свои жизненные убеждения, воплощая их в творчество. Все произведения различных этапов его жизни связывает символика образов, цвета, таинственность, поиски идеала, образ Прекрасной Дамы. Отличительной чертой женщины в произведениях Блока является нереальность, туманность, загадочность. Всех их связывает одно - отношение автора к героине. Причиной тому стало единственность вдохновительницы поэта с героинями произведений. Ведь именно Менделева и была Прекрасной Дамой, Незнакомкой и Катькой в произведениях Блока.
1. Поэт А. А. Блок.
2. Основные темы в творчестве Блока.
3. Любовь в поэзии поэта.
...Писатель, верующий в свое призвание, каких бы размеров этот писатель ни был, сопоставляет себя со своей родиной, полагая, что болеет ее болезнями, сораспинается с нею...
А. А. Блок
А. А. Блок родился в дворянской интеллигентской семье. По отзывам Блока, отец его был знатоком литературы, тонким стилистом и неплохим музыкантом. Но он обладал деспотическим характером, именно поэтому мать Блока ушла от мужа еще до рождения сына.
Блок провел свое детство в атмосфере литературных интересов, что рано пробудило в нем тягу к поэзии. Еще в пятилетнем возрасте Блок начал писать стихи. Но серьезное обращение к поэтическому творчеству относится к годам окончания поэтом гимназии.
Лирика Блока уникальна. При всем многообразии тем и средств выражения, она предстает перед читателем как единое целое, как отражение «пути», пройденного поэтом. На эту особенность своего творчества указывал и сам Блок. А. А. Блок прошел сложный творческий путь. От символистских, романтических стихотворений — к обращению к реальной революционной действительности. Многие современники и даже бывшие друзья Блока, сбежав от революционной действительности за рубеж, кричали, что поэт продался большевикам. Но это было не так. Блок пострадал от революции, но сумел понять и то, что время перемен было неизбежным. Поэт очень чутко ощущал жизнь, проявлял интерес к судьбе родной страны и русского народа.
Любовь для Блока — основная тема творчества, будь то любовь к женщине, к России. Раннее творчество поэта отличается религиозными мечтаниями. Цикл «Стихов о Прекрасной Даме» исполнен тревог, ощущения приближающейся катастрофы. Поэт тосковал об идеале женщины. Стихи Блока посвящены его будущей жене, Д, И. Менделеевой. Вот строки из стихотворения «Вхожу я в темные храмы...»:
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.
В тени у высокой колонны
Дрожу от скрипа дверей.
А в лицо мне глядит, озаренный,
Только образ, лишь сон о Ней.
Любовь поэта к будущей жене в «Стихах о Прекрасной Даме» совмещалась с увлечением философскими идеями В. С. Соловьева. Наиболее близким поэту оказалось учение философа о существовании Великой Женственности, Души Мира. Неразрывно связана с Великой Женственностью мысль о спасении мира через его духовное обновление. Особенный отклик у поэта вызвала мысль философа о том, что любовь к миру открывается через любовь к женщине.
В «Стихах о Прекрасной Даме» идеи двоемирия, представляющих собой сочетание духовного и материального, воплотились через систему символов. Облик героини этого цикла отличается неоднозначен. С одной стороны, это вполне реальная женщина:
Она стройна и высока,
Всегда надменна и сурова.
С другой стороны, это мистический образ.
То же относится и к герою.
История земной любви у Блока воплощается в романтическом символическом мифе. «Земное» (лирический герой) противопоставлено «небесному» (Прекрасная Дама), ощущается стремление к их воссоединению, благодаря чему должна наступить полная гармония.
Но с течением времени поэтическая направленность Блока менялась. Поэт понимал, что, когда вокруг голод и разруха, борьба и смерть, нельзя уйти в «миры иные». И тогда в творчество поэта ворвалась жизнь во всем ее многообразии. В поэзии Блока появляется тема народа и интеллигенции. Например, в стихотворении «Незнакомка» показано столкновение прекрасной мечты с действительностью:
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
Блок записывал в дневнике: «Она — это некий идеал красоты, способный, быть может, пересоздать жизнь, изгнать из нее все уродливое, дурное». Двойственность — соприкосновение образа-идеала и отталкивающей реальности — нашла свое отражение в этом стихотворении. Она эта отразилась даже в двухчастной композиции произведения. Первую часть наполняет ожидание мечты, идеального образа Незнакомки:
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен...
Но место встречи с идеалом — трактир. И автор умело нагнетает обстановку, готовя читателя к появлению Незнакомки. Появление Незнакомки во второй части стихотворения на время преображает для героя действительность. В стихотворении «Незнакомка» удивительно психологично раскрывается образ лирического героя. Смена его состояний очень важна для Блока. Отчетливо проявляется в поэзии Блока любовь к родине. Любовь к родной стране у Блока отчетливо перекликается с глубоким чувством к женщине:
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Блок стремился продолжать традиции русской классической литературы, видел свою задачу в служении народу. В стихотворении «Осенняя воля» видны лермонтовские традиции. М. Ю. Лермонтов в своем стихотворении «Родина» называл любовь к отчизне «странной», поэту дороги были не «слава, купленная кровью», а «степей холодное молчанье», «дрожащие огни печальных деревень». Такова же и любовь Блока:
Над печалью нив твоих заплачу,
Твой простор навеки полюблю...
Отношение Блока к родине более лично, интимно, подобно его любви к женщине. Недаром в этом стихотворении Русь предстает перед читателем в образе женщины:
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав
В стихотворении «Русь» родина — это тайна. И разгадка тайны — в душе народа. Получил отражение в поэзии Блока мотив страшного мира. Наиболее ярко вся безысходность жизни проявляется в широко известном стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека...»:
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь — начнешь опять сначала,
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Роковой круговорот жизни, ее безысходность удивительно четко и просто отражены в этом стихотворении.
Стихи Блока во многом трагичны. Но трагичным было время, породившее их. Но суть творчества, по словам самого поэта, в служении будущему. В последнем своем стихотворении «Пушкинскому дому» Блок вновь говорит об этом:
Пропуская дней гнетущих
Кратковременный обман,
Прозревали дней грядущих
Сине-розовый туман.
Для понимания творчества поэта во многом немаловажен образ его лирического героя. Ведь, как мы знаем, люди отражают и самих себя в своих произведениях.
В стихотворении «Фабрика» мы видим обращение поэта-символиста к реальности, к социальной тематике. Но реальность соотносится с символической философией, осознанием лирическим героем своего места в жизни. В стихотворении можно выделить три образа: толпу людей, собравшихся у ворот; мистического персонажа («недвижный кто-то, черный кто-то») и лирического героя, говорящего: «Я вижу все с моей вершины...». Для творчества Блока это характерно: видеть все «с вершины», но при этом сам поэт остро ощущал жизнь во всем ее многообразии и даже в трагичности.
